Черный охотник [авторский сборнник] - Джеймс Кервуд

Прошло несколько минут, прежде чем Дешено вернулся в комнату, где дожидалась Анна Сен-Дени. Лицо его выражало сильную тревогу.

— Мсье Биго, очевидно, нездоров, — сказал он, стараясь показать своим тоном, что он и сам озадачен. — Я еще утром заметил какую-то ужасную перемену в нем и посоветовал позвать врача. Он очень обрадовался, когда узнал, что вы здесь, и вы, возможно, сумеете повлиять на него и заставите посоветоваться с врачом.

В кабинете Биго не было никого, когда Дешено провел туда девушку. Оставив ее там, секретарь интенданта вышел, тщательно прикрыв за собой плотную, массивную дверь. И только тогда Биго вышел из соседней комнаты, отгороженной тяжелой портьерой.

Несмотря на то, что Дешено уже предупредил ее, Анна, тем не менее, была изумлена при виде интенданта. Действительно, по всему облику Биго видно было, что он переживает что-то страшное. Этот непревзойденный комедиант казался олицетворением отчаяния, безнадежности и душевной муки.

Но лишь только Биго увидел перед собой Анну Сен-Дени, он как будто сделал огромное усилие над собой и согнал с лица все, что она могла там прочесть. Но не раньше, чем Анна успела все как следует заметить. Закончив это маленькое вступление к своей комедии, он сказал:

— Я знаю, что случилось. Настала минута, которой я с ужасом дожидался, и теперь я не вижу выхода.

В его голосе звучали жалость, нежность и бездна сочувствия. Влекомая силой, против которой она не могла устоять, Анна направилась к нему. Голова ее шла кругом. В комнате стоял какой-то пряный, насыщенный запах.

— Бедная, бедная девочка! — тихо произнес Биго.

И когда Анна приблизилась к нему, он привлек ее к себе и, не давая ей опомниться, стал покрывать ее лицо и губы страстными поцелуями. И раньше, чем Анна могла бы подумать о сопротивлении, он уже отпустил ее, и, к великому своему удовольствию, интендант заметил, что ее лицо, залившееся румянцем, не выражает ни гнева, ни стыда.

— Бедная девочка! — снова тихо произнес Биго. — Я знаю, что случилось. Уже с самого утра мои люди не спускают глаз с Черного Охотника. Он сейчас находится в Давидом в доме Пьера Ганьона. Он намеревается оставить город сегодня вечером со сведениями, им добытыми, и с чертежами, которые Давид приготовил для него. Моя бедная, бедная девочка!

Последние слова он произнес прерывающимся голосом и, прикрыв лицо руками, отвернулся от Анны и подошел к столу…

— Что вы намерены делать? — спросила Анна, с трудом шевеля губами. — Что вы намерены делать с Черным Охотником и… и с Давидом?

— Черный Охотник выйдет из Квебека, не встречая препятствий, унося с собой сведения, которые он добыл для наших врагов, — твердым голосом ответил Биго. — Когда он очутится за пределами города, ему будет сделано предостережение никогда больше не возвращаться сюда под страхом смерти. Что же касается Давида, то я завтра же пошлю его возобновить дружеский договор с нашими индейскими союзниками в лесах оттава.

Анна подошла к нему и протянула ему руку. Биго взял ее пальцы и стал нежно гладить их, а потом поцеловал их несколько раз и прошептал:

— Я день и ночь вижу вас перед собой, Анна. Я не перестаю грезить о вас. Мне как-то не верится, что я когда-нибудь потеряю вас. Милая, чудная Анна! Возможно ли, что если бы не Давид, то вы немного полюбили бы меня?

— Вы великий, благородный человек, — ответила девушка, чувствуя, как к горлу подкатывает какой-то комок. — Но я не вольна над собой — я люблю Давида Рока…

— Да, если бы не Давид, — задумчиво произнес Биго, словно обращаясь к самому себе. — Вместе вы и я. Мы шли бы рука об руку и добились бы величия и славы для Новой Франции. Какая это чудная мечта, Анна! О, почему она не может осуществиться!

Анна склонила голову, и Биго увидел, что плечи ее задрожали, а потому он решил, что пора прервать комедию.

Но когда девушка покинула его, он обратился к маркизу Водрею:

— Теперь незачем больше мешкать, остается только нанести последний удар. И после этого мадемуазель Сен-Дени сама придет сюда, в эти покои, и уже останется здесь.

— Мы не станем терять времени, — согласился Водрей. — Черт возьми, Франсуа, вы всегда были счастливчиком!

Кошмарный сон, каким было для Анны свидание с Давидом и с интендантом, несколько рассеялся, когда она снова вернулась в монастырскую школу. Она почти совершенно забыла, что Биго целовал и ласкал ее, она думала сейчас только о Давиде. Если бы Давид был сейчас с ней, она ушла бы с ним куда угодно!

Если в этом будет необходимость, решила она, она даже отдастся ему, хотя бы сегодня, только бы стать между своим возлюбленным и Черным Охотником! Только бы спасти его от грозящей ему опасности!

Рука ее дрожала, когда она писала Давиду, умоляя немедленно явиться к ней.

«Мне кажется, что я нашла выход, — писала она. — О Давид, я нашла выход из ужасного положения, и я не могу понять, как это я была столь слепа, что не видела его раньше!»

Сейчас она чувствовала себя счастливой. Сердце ее радостно билось, и она с нетерпением отсчитывала минуты и секунды, которые отделяли ее от встречи с Давидом. Она то и дело, почти поминутно, подходила к окну, дожидаясь его.

И вдруг она заметила, что ее посланец возвращается назад один. И в его руке было письмо, которое он должен был передать Давиду Року…

Она опоздала. Мсье Рок покинул город за час до того, как посланец явился на улицу Святой Урсулы. Казалось, неумолимая судьба протянула руку, чтобы нанести окончательный удар, и ничто не может теперь спасти ее и Давида.

В тот же день пришла также весть от Биго. Он писал, что не терял ни минуты времени. Давид находится уже на пути к индейцам оттава, и вместе с ним отправился один из самых надежных гонцов интенданта. Питер Джоэль, Черный Охотник, тоже ушел, — очевидно, чтобы отнести англичанам добытые сведения. Интендант кончал письмо уверением, что все кончится хорошо, и просил ее не терять надежды.

Но Анна, для которой неожиданный отъезд Давида был слишком большим ударом, страдала неимоверно. Не надежда, а страх снова овладел всем ее существом. И с бесконечной тоской перечитывала она письмо Биго, который уверял ее, что к тому времени, когда Давид вернется, с Черным Охотником все будет кончено и притом таким тихим манером, что об этом никто не узнает.

Глава VI

В последнюю минуту

Анна ждала. Проходили дни и недели, а от Давида Рока — ни слова. Прошло Рождество, тяжелое, хмурое и тоскливое для нее. Много событий разыгралось за это время, событий, чреватых последствиями для всего мира. В январе 1755 года Водрей стал губернатором Новой Франции; и в его генеральном штабе было заготовлено место для Давида Рока — когда он вернется.